КАРТИНКИ З ЖИТТЯ. НОВОГРАД-ВОЛИНСЬКИЙ 100 РОКІВ ТОМУ
Як протікало, здавалося б, тихе патріархальне життя нашого маленького волинського, переважно єврейського, містечка сто років тому? Як не дивно, але, наприклад, у ньому тоді були випадки побиття журналістів, у зв’язку з їх професійною діяльністю. Ось один із фактів: «На днях, среди белого дня, здесь произведено дерзкое нападение на корреспондента... «Волыни» г.Кармазина. Героями этой наглой выходки были приказчики пивной «Вальдшлесхен», прибегнувшие к такой расправе с корреспондентом в отместку за то, что г.Кармазин сообщил о существующем в городе тайном игорном доме» (№15, 20.01.1900 р.). У всі часи люди завжди проти правди, якщо правда проти них!


Простим людям завжди жилося нелегко, а надії на краще часто закінчувалися розчаруванням. Як жили пересічні мешканці міста на рубежі століть, як же виправдалися їх надії, пов’язані з приходом у 1896 р. до Новограда-Волинського 18-го Вологодського піхотного полку? «У нас все жалуются на тяжесть жизни. Кажется, городок маленький, жизнь должна быть дешева, при отсутствии театра и каких-либо общественных развлечений общество должно бы представляться сплочённым, дружным, а между тем, на деле не только всего этого нет, но совершенно напротив — есть именно то, чего и ожидать бы нельзя. Жизнь, оказывается, совсем не дешева, потому что с приходом полка цены на жизненные припасы поднялись чуть ли не вдвое, цены на квартиры — утроились, домовладельцы и владельцы лавчонок начали платить гораздо больше, чем они платили раньше. В патриархальном городишке закипела жизнь, создавшая массу новых профессий и выдвинувшая на сцену такие факторы, надобность которых прежде не ощущалась.
Общество — вместо дружной сплочённости — отличается дружной нетерпимостью. По выражению одного из пап ХVI ст.: «Италия была лирой с 4 струнами — Римом, Венецией, Флоренцией и Миланом»; про наше же общество можно сказать, что это только «балалайка с 3 струнами-элементами — русским, польским и еврейским». Все три струны настроены из рук вон плохо, и, вследствие этого, в итоге получаются невозможные диссонансы. Итак, в результате — жизнь дорога, общества нет, а есть только партии, и, наконец, служилое сословие в общем получает так мало, что развернуться не может.
На днях я беседовал с одним почтовым чиновником. Действительно, служба каторжная, а вознаграждение — ничтожное до смешного. Сегодня я беседовал с одним из молодых офицеров.
— Какие тут развлечения, — жаловался он. — Никаких, положительно, а молодые годы проходят быстро и бесследно, их невозможно вернуть. За 6 лет жизни в этой невозможной глуши чувствуешь, что опускаешься и тупеешь. Я приехал в полк с самыми благородными побуждениями, мой ум волновали всевозможные вопросы, я стремился жить, и разве есть теперь хоть сотая доля того, что я думаю сделать. А кто виноват? Паутиной тут является только общество. Оно не даёт ни мне, ни моим товарищам ни одной живой мысли. Всюду только карты да водка. Полагаю, однако, что ни карты, ни водка не могут стать положительными двигателями, — напротив, это и есть совершеннейший минус. Только и доволен, когда придётся куда-нибудь в отпуск поехать освежиться, хотя на это надобны деньги, которые получаются однако в очень скудном количестве. Мои товарищи, вышедшие в Киеве, например, находятся в несравненно более лучших условиях, нежели я, осуждённый судьбою проводить жизнь в этом стоячем болоте.
Вот приблизительно те слова, которые я услышал.
Из этого болота всякий, кто только может, хочет поскорее уйти, хотя бы даже в худшие условия, напоминая тех грешников Дантова Ада, которые хотели изменить свои мучения на другие, более худшие, лишь бы уйти от скуки и однообразия первых.
Один из бухгалтеров здешнего казначейства был переведён в Луцк, т.е. из одного болота попал в другое, ничуть не лучшее, однако радость его по поводу этого перевода была безмерна.
Да, засасывает провинциальная жизнь. Один клуб чего стоит. Впрочем и тут маленький прогресс с прошлого года. Вместо игры в винт начинают играть в «лото». В чём эта игра заключается, я не знаю, но один из игроков жаловался, что у него болят руки, так как он целую ночь таскал из мешка номера. Тоже «работал».
В клубный или, скорее, в винтовой жаргон проникли новые понятия, выражаемые словами: «мулька» (фоска) и «хлипитура» (одни фоски). Мало того, от этого последнего существительного образовался глагол, и нередко можно услышать, например, что-нибудь вроде следующего: «Ну и схлипитурили» же вы, батенька.
В самом деле, не прогрессируем ли мы, даже русский язык стараемся усовершенствовать. Пойдите-ка с нами, поразговаривайте, мы вас живо «охлипитурим» (№46, 26.02.1902 р.). Із суспільним клубом вийшов курйоз: «У нас существовал года два общественный клуб, и, невзирая на карточные игры и попойки, он дошёл до того, что должен был закрыться за отсутствием средств. И вот бывшие заправилы клуба обратились к еврейскому обществу с просьбой придти «княжить и владеть» ими, т.к. в нём нет порядка. Местные евреи вняли просьбе и поспешили вступить в члены общественного клуба, взяли бразды правления в свои руки и теперь возрождают его, уплачивая долги и т. д. Каким учреждением явится теперь общественный клуб, — покажет ближайшее будущее» (№27, 29.12.1908 р.).
Культурне життя в місті все-таки було, хоча, зрозуміло, не «било ключем», як у столицях. Воно протікало завдяки як місцевим ентузіастам, так і професійним артистам — гастролерам. «Последний вечер привлёк массу публики в зал гражданского клуба. В общем, вечер очень удался и носил совершенно семейный характер. Среди исполнителей господствовали все роды искусства, за исключением, скучного…» (№47, 27.02.1902 р.).
Особливою популярністю користувалися театральні постановки як силами аматорів, так і гастролерів. «Во вторник 11 мая на сцене местного благородного собрания кружком любителей драматического искусства была поставлена комедия в 3-х действиях Островского «На бойком месте» и в заключение — комедия в 1 действие Н.Северина «Познакомили». Сбор идет в пользу голодающих. Зрительный зал был переполнен публикой» (№18, 18.05.1899 р.).
Важливу роль у культурному житті міста, розвитку театральної справи в ньому на той час зіграв повітовий комітет піклування про народну тверезість і, влаштований ним, народний дім. «Комитет, учреждая народный дом, имел в виду, в ряду народных развлечений и других мероприятий, также и устройство спектаклей для народа. Энергично стремясь к намеченным целям, комитет, после открытия при народной чайной и читальни, устроил народный танцевальный вечер (5 ноября), о котором уже было сообщено в «Волыни», а затем порешил устроить и народный театр» (№220, 29.11.1897 р.).
Вносив свій вклад і Вологодський полк. Під час вистав грав полковий «прекрасный оркестр [духовой] музыки, управляемый капельмейстером г.Скляничка».
Важливу роль відігравали заїжджі трупи. Особливим успіхом користувалася трупа А.К. Пронського і основна, українська, частина її репертуару. «К нам на днях прибыла труппа русско-малорусских артистов под управлением А.К.Пронского. Труппа очень понравилась новоградволынцам… 9 января была поставлена драма в 5 действиях, пением, хорами и танцами, сочинения М.П.Старицкого «Ой не ходы, Грыцю, та й на вечорныци!»» (№1, 19.01.1900 р.).
Але, звичайно, як завжди, «смердючою» і «брудною» була комунальна сфера життя Новограда-Волинського. Патріархальний устрій життя міста створював у ньому надзвичайну «атмосферу». Ну а вулиці були, як завжди.
Одна тільки поява в 1900 р. двірників переполохала місто: «Наши домовладельцы решительно недоумевают, зачем Новоградволынску дворники и что такое дворник вообще? По мнению одних, дворник — «это лишний расход», по мнению других — «новое начальство»; по сказанию третьих, дворник — это просто «осел», с которым домовладелец будет иметь бесконечную возню. Заводить подворные звонки и дворников — это, значит, изменить весь дворовой, патриархальный строй общественной жизни» (№33, 11.02.1900 р.).
Якими ж насправді виявилися перші претензії до перших двірників у місті і до чого тут патріархальність? Була в місті через відсутність каналізації одна славна «традиція»: «Взгляды на общественную санитарию местного городского управления — патриархальны. Очень нередко улицы очищаются среди белого дня, и проходящие двигаются в облаках скверной едкой пыли. Поливки улиц и в помине нет, хотя она практикуется уже в других городах Волынской губернии.
Помои и всякие вообще жидкие нечистоты принято сохранять здесь до первого дождя и затем выливать прямо на улицу, вследствие чего всякий обильный дождь сопровождается здесь страшным зловонием и разноцветными потоками, стекающими в р.Случ — единственное место для черпания воды» (№160, 21.07.1901 р.).
Тільки через 15 років за приписом поліції був зроблений наступний крок: «В субботу 12 марта у нас разразилась первая весенняя гроза с проливным дождем, город после дождя принял весенний вид. Еще до того, по требованию полиции, во всех дворах, даже в самых глухих закаулках, сколот лед и вывезен со всеми накопившимися за зиму нечистотами.
Обыватели, почесывая затылки, от такой строгости полиции, толкуют меж собой: «Что и говорить, протокол — вещь неприятная, зато чистота — хорошее дело». Бывало, перед Пасхой на улицах и дворах — непролазная грязь, а в воздухе так «нехорошо пахнет», а теперь легко дышится, воздух чистый, и в доме, слава Богу, все здоровы. Дай Бог здоровья тому, кто это выдумал» («Життя Волині» №74, 15.03.1916 р.).
Хоча, звичайно, існував і асенізаційний обоз, але, зрозуміло, що більшість мешканців питання вирішували «патріархально». Та й платити так само, як і зараз, за вивезення сміття не дуже-то хотіли. Ну і він, звісно, теж піддавав «аромату» і «естетичності»: «Обыденная заурядная картина: по Житомирской (нині — Соборності) движется сплошная толпа; обоз, не спеша, переезжает улицу; толпа с обеих сторон останавливается и образует нечто, вроде шпалер, по пути движения зловонного обоза. Женщины в смущении закрываются носовыми платками, мужчины посылают проклятья. Прежде ассенизационный обоз совершал свои отправления ночью; результатом этого явилась нередкая поливка улиц содержимым обоза, тогда перенесли деятельность его на день, в надежде, что, в присутствии публики, кучера не позволят себе ничего подобного…» (№65, 21.03.1900 р.).
Вулиці були в абсолютній більшості не замощені. Напевно, говорити про їх стан при такому «патріархальному» способі асенізації зайве.
З тими небагатьма замощеними теж були проблеми: «Существование старого порядка мощения улиц домовладельцами, а не городскою управою, имеет, помимо других, еще тот крупный недостаток, что форма мощения сохранилась самая примитивная. Этим следует отчасти объяснить и то, что Новоградволынск не имеет еще ни одной улицы с хорошо устроенной мостовой» (№42, 23.02.1900 р.).
У 1912 р. з’явилися і перші позитивні приклади: «Рыбакова (нині — Сірагова) улица, бывшая до сих пор свалочным местом нечистот, а не улицей города, благодаря хлопотаниям жителей ее, будет замощена на средства городской думы и домовладельцев выше названной улицы» (№24, 26.01.1912 р.). «В настоящее время по обязательному постановлению городской думы домовладельцами перекладываются тротуары из плитного камня, каждый против своего дома, и новоградцы получат возможность ходить по тротуарам, не рискуя сломать голову» (№162, 17.06.1912 р.).
Були проблеми з купальнею і лазнями. Через відсутність купальні: «Не купаться совершенно при теперешней жаре, достигающей 35 [градусов], невозможно. Остается одно — купаться там, где купают лошадей» (№160, 21.07.1900 р.). Лазні були не просто «огидні», а й вибухонебезпечні . Упаритися можна було до смерті: «Взрыв в общественной бане в прошлом месяце стоил жизни пяти человек» (№33, 06.06.1899 р.).
Ясна річ, на комуналку і медицину грошей, як завжди, не вистачало. Стан міського бюджету мало чим якісно відрізнявся від нинішнього...
Такі картини життя нашого міста сто років тому — очима очевидця. Ним був кореспондент газети «Волинь» у Новограді-Волинському А.Х.Кармазін. Наскільки вони збігаються з поданням про ті часи наших сучасників — судити вам, читачі.